admin
Разница между буддизмом и христианством
Во второй половине 50-ых годов двадцатого века будизм отмечал 2500-летие со дня кончины Будды основателя этой религии.
Будда в переводе значит «озаренный». Был он сыном одного из легендарных раджей.
Жил в оптимальных условиях, родители старались, чтобы ему на глаза не попадала ничего худого. Но как то он встретился с тем, от чего так тщательно охраняли его родители.
Он увидел заболевшего и увидел, как везли покойника.
Благодаря этому он уходит в 29 летнем возрасте из дома. Уйдя из дома, он воспитывался у брахманов, занимался йогой.
Начал строгую аскетическую жизнь.
Вследствии такого аскетического подвига, он наконец получает «озарение». Ему открылись 4-ре истины,
1. Существование, бытие-это страдание
2. Источником наших страданий считается жажда бытия. Она как веревка притягивает нас к нему
3. Связь эта с миром небезуспешна. Ее можно прервать (состояние нирваны).
4. Указание на путь достижения «нирваны» через восемь ступений (правильная жизнь, правильное направление мыслей и т. п.)
Будда никогда ничего не может сказать о Боге. На вопрос о жизни загробной он отвечал, что он не знает, что есть жизнь тут, тем более не знает, что есть смерть и бытие за гробом.
Его учение носит атеистический характер.
Будда в собственном учении упраздняет касты.
В Индии все население разбито на касты (группы), которые в определенных местах сохранилисть и поныне.
Каждая каста пользовалась конкретными нравами и привелегиями. И наоборот каста отверженных была поношением для абсолютно всех, В настоящий момент касты в Индии запрещены конституцией.
Будда очень отрицательно смотрел на женщин, так как дамы служат источником бытия. Создал собственный орден СИНХУ, он строго запретил вход в него женщинам.
Дамы создали собственный буддийский орден, и Будда вынужден был согласится женщин, однако они остались отдельно.
Когда Будда ушел из дома, с ним ушли пять его друзей.
Они все начали вести строгую аскетическую жизнь, но просветление не приходило. Будда стал тренироваться, отрабатывая дыхания, мысли, делая специализированные процедуры и это все при требовательном воздержании.
Делая он все это с той единой целью, дабы получить просветление. Но от подобных подвигов он едва не ушёл из жизни, его спасли друзья.
Потом Будда понял: асктизм должен быть умеренным.
И после данных уже умеренных подвигов он как то получил озарение. А утром он заявил, что мудрее всех, что нет в мире равных ему, он достиг нирваны.
В мире нет никого кто бы мог сравниться с ним и т. п. Запретил обращаться к нему «друг» потому что нет ему равных.
У Будды не было молитвы, а была лишь сильная тренировка собственного нервно-психического, физиологического экстаза и больше ничего.
Христианство призывает человека к идеалу и Богоуподобие и подобным путем достижения вечности и блаженства в Боге.
Если же нет вечности то какой смысл буддистского аскетизма.
Будда всего-навсего был великим Йогой.
Идеал буддизма «нирзана», что означает если перевести «угасание», т.е. завершение бытия, но самоубийство полностью запрещено.
До конца объяснить данное слово не могут и сами буддисты.
Это такое завершение бытия в котором побеждаются страсти человеческие через правильную тенденция собственной жизни, мысли и проч. Все, что выполняется вокруг человека, для него ничего этого нет, он больше всего этого, он — Бог.
Он все победил, он достиг нирваны.
Но отчего же вы не буддист?
Если вы не можете согласится, что все составные
или сделанные вещи непостоянны, если вы счи
таете, что есть какая-нибудь исходная первичная
субстанция или идея, которая постоянна, то вы
не буддист.
Если вы не можете согласится, что эмоции — это
страдание, если вы верите, что в действительности не
которые эмоции исключительно приятны, то вы
не буддист.
Если вы не можете согласится, что все явления
иллюзорны и пусты, если вы верите, что неко
торые вещи есть независимо и самодос
таточно, то вы не буддист.
И если вы верите, что просветление есть
в измерениях времени, пространства и энергии,
то вы не буддист
Разница между буддизмом и христианством
В ХХ веке это приняло ещё довольно широкий масштаб. На западе начали появляться целые буддийские монастыри, где живут и проходят обучение коренные жители, в прошлом считавшие себя христианами, а теперь называющиеся буддистами.
Явление это не обошло стороной и православные страны. Такой буддийский монастырь появился также в Греции.
Немало приверженцев буддизма есть и в Сербии, и, разумеется, в Российской Федерации.
В сегодняшней массовой культуре идеи буддизма, очень часто в очень упрощённом изложении, приобрели заметное распространение и популярность, вследствие чего даже те, кто не причисляет себя к буддистам, испытывают конкретное влияние данных идей и больше или меньше четко выраженная к ним симпатии.
Если сто лет тому назад в Российской Федерации буддизм был мало кому известен, то теперь он, напротив, мало кому неизвестен, как минимум, в определенных собственных основных установках. Это оказалось настоящей реальностью сегодняшней культуры даже в государствах, классически православных.
Благодаря этому представляется нелишним сравнить Православие и буддизм, если не во всех различиях, то, как минимум, в главном.
Основным вероучительным различием между христианством и буддизмом считается отсутствие в буддийской доктрине понятия Бога-Творца и даже, кроме того, отрицание буддийской доктриной возможности бытия Божия — такого, как о нём открыто православным христианам.
На это обращали внимание и святые отцы христианства, к примеру, священномученик Андроник (Никольский), который писал: «буддизм есть безбожие, потому что Бога нет у него»[1]. Также и святитель Николай Японский отмечал: «Буддизм в религиозном отношении — сущая пустота, потому что без Бога какая же религия!»[2].
Это самое краеугольное отличие между Православием и буддизмом, Нет ничего, что необходимо обговаривать прежде этого, потому что все другие различия суть лишь производные самого основного.
Мы знаем, что нет другого Бога, не считая одного (1 Кор.
8, 4). Для Православия вера в Бога считается важнейшей основой. «Если мы раскроем Библию, то на первом же листе и в первой строчке увидим, что христианство признает Бога причиной всего существующего (Обиход.
1, 1); причем само бытие Божие предполагается, как бесспорная и непреложная истина»[3]. Эта истина столь важна, что Церковь в чине Празднования Православия провозглашает первым же пунктом: «Отрицающим бытие Божие… — анафема».
От Православия не останется ничего, если убрать из него веру в Бога, точно также и от буддистского мировоззрения не останется ничего, если попытаться внести в него веру в Единого, благого и любящего Бога-Творца.
Буддизм очень терпим к разным культам.
Он с готовностью признаёт существование многих богов и духов, и кроме того, не запрещает собственным последователям к ним обращаться с молитвами, приносить жертвы и так дальше. Буддизм воспринял индийский пантеон, а потом, во всех государствах, где он распростирался, поглощал все местные культы и всех здешних божеств.
Если старинный христианский миссионер, придя в языческое местечко, шёл в капище и разбивал идола, после этого перед возмущёнными селянами произносил проповедь о тщетности почитания ложных богов и о христианском учении, которое освобождает их от рабства демонам, то старинный буддийский миссионер поступал иначе. Придя в такое местечко, он тоже шёл в районное капище, но для того, чтобы умышленно воздавать почести здешнему идолу, а через определенный промежуток времени, завоевав доверие здешних жителей, начинал рассказывать истории про то, что их чтимое божество словно одно из воплощений Будды, или что оно на небе приняло буддизм, и потом уже переходил собственно к буддийскому учению.
То, чего не имел возможности терпеть христианин, верующий в единого истинного Бога, абсолютно спокойно воспринимал буддист, верующий в то, что единого истинного Бога нет. И это понятно.
Языческие боги ничем не противоречили буддийскому мировоззрению, вполне готовому согласится, вместе с большинством заметных страдающих существ, много незаметных страдающих существ, которые также объявлялись объектом буддийской проповеди. «Благодаря этому боги буддизма, не считая Будд нирваны, живут по-человечески, имеют замки, делятся на категории, восторгаются благами телесными, не далеки и страстей человеческих»[4].
«Все боги, о которых говорится в буддизме, аналогичные создания, как и все остальные и даже низшие человека, достигшего буддийской святости. "Кто хочет верить в богов, — говорится в буддийском катехизисе, — тот может это делать, только пускай не забывает, что боги, как все живые создания, предрасположены тленности и перерождениям, и что достигший избавления святой, прежде же всего Будда, намного выше всех богов"»[5].
И сам Будда никогда не отвергал рядовых богов, которым поклонялись его современники, и не не разрешал молиться им, но лишь замечал, что достигший прозрения буддийский подвижник (архат) выше и могущественнее самого верховного Божества, потому как свободный от уз сансары (Ангуттара Никая III.37)[6].
О том, каково отношение христианина к ложным богам, а еще и к буддийскому к ним отношению, ясно видно из слов святителя Николая Сербского: «Индия не может больше оставаться с собственными бесчисленными богами, которые точно также немощны, как люди, и предрасположены тем же человеческим бедам, как увидел это и выразил Гаутама Будда. ?Я хочу спасти и людей, и богов?,— говорил Будда.
Ну, а если человек так говорит о богах, тогда здесь и совсем нет богов. И на самом деле их нет.
Иудаизм, христианство, ислам.
Индийские боги не существует»[7]. «Бог один — святой, вечный, бессмертный, пречистый, всесильный, премудрый, всемилостивый.
Не считая Него нет иного Бога ни на небе, ни на земля, ни под землёй. Индийские боги — это демонские привидения, адские привидения, которые не имеют милости и любви к людям.
Индийских богов нет. Они есть не как боги, а как демоны под именем богов»[8]. «Все боги Индии — бесы, держащие людей связанными в сетях собственной лжи и в оковах собственного безжалостного господства»[9].
С точки зрения христианина, проповедовать о спасении язычнику, не отрицая ложных богов, которыми он порабощён, есть то же самое, что рассказывать отличные новости человеку, которого избивает банда хулиганов.
Итак, буддизм очень терпим к разным культам и разнообразным божествам.
По некоторым оценкам, у одних китайцев уважается более тридцати миллионов божеств, сюда же можно дополнить много индийских, японских, корейских, тайских, вьетнамских, тибетских, калмыцких и других божеств. И всех их буддизм принимает, со всеми мирится.
Не терпим он исключительно к одному единственному Богу — Тому, о Котором говорят как о всесовершенном, благом, всемогущем и всеведущем Творце. Его буддизм не принимает и не хочет с Ним примиряться.
Вот слова одного учёного буддиста, записанные сто лет тому назад: «Если буддизм назовут религией без Бога и без души или же просто атеизмом, последователи его не станут возражать против такого определения, так как понятие о высшем созданье, стоящем выше собственных созданий и произвольно вмешивающемся в человеческие дела, представляется очень оскорбительным для буддистов»[10].
Такую определённость не всегда встретишь в буддийских текстах, ориентированных на западного читателя.
Стремясь соблюсти бесконфликтность, их авторы очень часто сглаживают резкость суждений, говоря, словно вопрос о существовании единого Бога-Творца для буддизма непринципиален, и ссылаясь на древние тексты, гласящие про то, что Будда отвечал молчанием на вопрос про то, есть ли в реальности верховный Бог.
Но более близкое знакомство, как с самими старыми текстами, так и с содержанием буддийского учения, убеждает, что указанные утверждения представляют дело совсем не в истинном свете.
Древнейшие тексты буддийского канона показывают, что Будда по вопросу о существовании верховного Бога-Творца намного чаще говорил, чем молчал, и высказывания эти были вполне определёнными.
Однако прежде, чем их рассматривать, необходимо напомнить, что, разумеется, Будда ничего не знал о том Боге Живом, Который открыл Себя в Ветхом и Новом Завете.
Будда вырос и образовался в индуистской религиозно-философской обстановке, и был знаком лишь с тем, что эта среда могла ему предложить. А эта среда не имела возможности ему предложить знания об истинном Боге, потому как сама не имела не только истинного знания о Нём Самом, но и знаний о тех основных реалиях, которые раскрывают Его отношение к миру и человеку.
Так говорит об этом святитель Николай Сербский: «Нет у индийцев понятия веры. Нет ни понятия греха, ни покаяния, ни Царства Небесного, ни единого Бога как Отца, ни любви к Богу, ни искупления, ни конца, а равно и начала мира, ни воскресения мертвых, ни всеобщего Суда Божия, ни справедливого воздаяния в вечном Царстве Божием.
Итак, данных главных десяти понятий, как и прочих, подобных им, совсем нет в Индии, другими словами тех понятий, которые Господь Иисус как Собственное Евангелие, как Собственную Весёлую Весть возвестил миру. Данные понятия — все десять — новы для Индии.
И ничто так не отвращает от индийских "знаний", как эти десять понятий. Ничто в мире так мало не похоже на Индию, как Христос и Его Откровение.
Ведь тогда как Иисус основывает все на вере, Индия основывает все на знании — на мнимых знаниях, собранных и записанных всевозможными ее философами, теоретиками и аскетами. Частично они и есть знания, иногда поразительно изысканные и субтильные, но частично это все же верования, теоретизирования, мечтания и гадания»[11].
Конечно, данных понятий не было у индийцев и в период Будды.
Индуизм знал идею о существовании Верховного Создания, благого Творца всяческих, но сам не был в ней уверен, она составляла не суть, сердцевину индуизма, а некое пререкаемое мнение.
Из 6-ти традиционных школ древнего индуизма половина признавала, что у мира есть единый священный Создатель и управитель, а остальная половина это решительно отрицала, при этом все школы признавали авторитет Вед и апеллировали к нему.
Уже один данный факт показывал непрочность индусского теизма и предопределял выбор Будды, потому что если в рамках одной религии могут «законно» уживаться и заявление про то, что Бог есть, и заявление, что Он отсутствует, то несложно предугадать вывод человека с рационалистическим складом ума: сторонники первого утверждения не в силах довести его, и оно не считается несомненной истиной[12].
Атеизм Будды на самом деле вырос из индусского атеизма — учителя Будды были представителями собственно атеистической школы сангхья, и с индусскими представлениями о Верховном Созданье он, возможно, познакомился уже через призму их критики.
То верховное священное существо, о котором утверждали представители теистического направления индуизма, называлось в большинстве случаев «Великий Брахма».
В западных переводах очень часто переводчики заменяют это имя словом «Бог», что нетактично, потому как древнейндийские представления о Великом Брахме далеко не тождественны тем представлениям, которые успели сложиться у христианских народов о Боге под воздействием библейского откровения.
Великий Брахма абсолютно не считается «Богом ревнителем» (Исх.
20, 5), Который говорит: «Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя иных богов пред лицем Моим» (Исх. 20:2-3).
Перед лицом Брахмы очень много остальных богов, он не один Бог, а лишь самый основной из пантеона.
Настоящий «Бог — судия праведный… и всякий день строго берущий» (Пс. 7:12) и одновременно с тем «Бог милующий» (Рим.
9:16), а Великий Брахма не считается Судией и личным мздовоздаятелем, данные функции исполняются как бы «сами собой», по неумолимому закону кармы. И хотя индусские теисты полагали, что этот закон был запущен Брахмой, но все таки, действовал он вполне независимо, безлично, бездушно и «механически».
Это же представление о карме исключало сознание промысла Божия, и, исходя из этого, понятия о Боге как о том, Кто персонально заботится о любом человеке: «Господь разрешает узников, Господь отверзает очи слепым, Господь восставляет согбенных, Господь любит праведных. Господь хранит инопланетян, поддерживает сироту и вдову» (Пс.
145, 7-9). А из-за отсутствия подобных понятий, Великий Брахма и не мыслился в полном смысле слова как собственный Бог, и если в текстах он и выступает иногда с речами, говоря «я», то это быстрее аллегория с точки зрения индуиста.
Великий Брахма понимался не как живая священная личность, а быстрее как безличная всесовершенная благая причина мира, и потому соединение с ней мыслилось как обезличивание подвижника.
Это абсолютно не все отличия, но достаточно и приведённого, чтобы понимать, что «Великий Брахма» — это абсолютно не то же, что «Бог Авраама, Исаака и Иакова» (Исх.
3, 6).
Но к тому же, если где-нибудь в древнеиндийских представлениях времён Будды и содержались крупицы воспоминаний об истинном Боге-Творце, свойственных всем потомкам Адама, то искать их можно лишь в искажённых представлениях о Великом Брахме.
И при этом среди данных представлений были очень точные и верные, на что обращали внимание и святые отцы. Так, святитель Феофан Затворник говорил, что «из народов востока более возвышенные о Боге имеются понятия у персов и индийцев… Греки и жители Рима измельчили, так сказать, Бога… Индийцы более углублялись в постижение Бога, но, удержав понятие о Его невидимости, всемогуществе и вседействии, когда замыслили точнее определить Его творческие и промыслительные действия, напутали много несостоятельного и написали много баснословных историй»[13].
Говоря о буддизме, нам приходится иметь дело не столько с тем, как представляли себе Бога Творца сами древние индусы, сколько с тем, как их представления понимались и интерпретировались Буддой и его ближайшими последователями, составившими древние книги, выражающие его учение.
Вот как буддийские канонические тексты передают то, что им известно об убеждениях индусских теистов.
Согласно их точке зрения, Великий Брахма считается существом «победоносным, непобедимым, всевидящим, всесильным, владыкой, творцом, созидателем, самым лучшим устроителем, повелителем, отцом бывшего и грядущего» (Дигха Никайя, 11. Кеваддха сутта, 81).
Более того, буддийские тексты указывают, что по вере брахманистов Верховный создатель есть существо благое, всесовершенное, и что спасение от страданий состоит в соединении с ним.
Собственно такого Бога представляют себе создатели буддийского канона, собственно Его они отрицают.
Нельзя не согласиться с тем, что указанные атрибуты, приписываемые Великому Брахме, совпадают с атрибутами Бога Истинного, благодаря этому, вслед за современными буддистами, можно перенести доводы Будды и его последователей, направлены против учения о Великом Брахме, на христианское учение о Боге, хотя при этом нам нужно будет произвести над этими доводами такую логическую процедуру, которую не делали сами их авторы.
В буддизме не поощряется «воинственный атеизм».
Бывают даже места в канонических текстах, где Будда возражает тем, кто чрезмерно рьяно выступает против существования Бога Творца, но выполняет он это абсолютно не благодаря тому, что сам думает иначе[14].
Буддийский атеизм умнее обычного отрицания «воинствующих грешников».
Будда не спорит с тем, что есть священное существо, которое себя называет всемогущим, всеведущим, всесовершенным и вечным творцом всего сущего, Будда идёт дальше обыкновенных грешников — он говорит, что это существо просто заблуждается и не считается тем, за кого себя выдаёт. Он не спорит с тем, что это существо сильнее любого простого человека, что оно может выполнять чудеса, что оно живёт намного дольше, и жизнью намного более блаженной.
Он спорит «лишь» с тем, что оно на самом деле считается всемогущим, всеведущим, всесовершенным и вечным творцом всего сущего.
В беседе с монахами, Будда так объясняет то, как это существо впало в такое заблуждение: «Иногда, монахи, приходит пора, когда по истечению долгого периода этот мир свертывается, а по истечению долгого периода развертывается.
Когда развертывается мир, то возникает пустой дворец Брахмы. И вот тогда то либо другое существо оставляет существование в сонме блеска и вновь рождается во дворце Брахмы.
Там оно находится длительное, долгое время, состоя из разума, питаясь радостью, излучая собой блеск, двигаясь в пространстве, находясь во славе. [Затем] прочие создания вновь рождаются во дворце Брахмы спутниками того создания. Тогда, монахи, то существо, которое первым появилось вновь, говорит себе так: ?Я – Брахма, великий Брахма, победоносный, неодолимый, всевидящий, всесильный, владыка, создатель, созидатель, лучший организатор, властитель, папа бывшего и грядущего!
Мною сотворены эти создания? И те создания, которые позднее [него] появились вновь, тоже говорят себе так: “Ведь он – досточтимый Брахма, великий Брахма, победоносный, неодолимый, всевидящий, всесильный, владыка, создатель, созидатель, лучший организатор, властитель, папа бывшего и грядущего» (Дигха Никайя 1. Брахмаджала сутта, II, 2-6).
В культурах региона Азии бытовали нестандартные формы полемики с оппонентами. К примеру, даосы собственные полемические выпады против конфуцианства очень часто влагали в уста самому Конфуцию, который на страничках их произведений охотно признавался в собственном невежестве и ограниченности если сравнивать с даосскими мудрецами[15].
В аналогичную форму облекали собственную полемику против идеи Божественного Творца и авторы буддийских священных текстов. Так, в Кеваддха сутте Великий Брахма признаётся, что не может дать ответ на вопрос, который задал ему буддийский монах и советует обратиться с данным вопросом к Будде.
Примечательна форма, в которой он это выполняет: «Великий Брахма взял этого монаха за руки, отвел в сторону и так сказал: "Вот, монах, эти боги, принадлежащие к свите Брахмы, считают так: "Нет ничего, что не видно Брахме; Нет ничего, что не известно Брахме; Нет ничего, что не испытано Брахмой". Благодаря этому я не отвечал в их наличии.
И я тоже не знаю, монах, где уничтожаются без остатка 4-ре легендарных элемента земли, воды, огня и воздуха. Благодаря этому, монах, ты поступил дурно, что оставив без внимания Блаженного [Будду], отправился в иное место в поиске ответа.
Иди же, монах, и, подойдя к Блаженному, задай ему данный вопрос, и как Блаженный ответит тебе, – так и считай» (Дигха Никайя, 11. Кеваддха сутта, 83).
Все аналогичные истории преследуют одну цель — довести, что всемогущего, всеведующего, совершенного и благого Творца в действительности нет, а тот, кого таким считают, в действительности не таков[16]. Ни воспринимать серьезно, ни серьезно отвечать на них нереально, хотя, разумеется, нам не составило бы большого труда вывести Будду персонажем некоего апокрифа и инвестировать в его уста покаянное отречение в собственном атеизме и уверение в Бога.
Еще материалы по теме:
[1] Священномученик Андроник (Никольский). Пишу от излишка скорбящего сердца.
М., 2007. — С. 40.
[2] Дневники святого Николая Японского. Т. 3. Спб., 2004. С.442.
[3] Иеромонах Мефодий (Львовский). Сравнение главнейших религиозно-нравственных положений буддизма с христианскими // "Миссионерское обозрение" 1905, №12 — С. 337-358; №13 — С. 495-513.
[4] иеромонах Мефодий.
Указ. соч.
[5] Священослужитель Иоанн Попов. Опасный обзор главнейших основоположений ламаизма с точки зрения христианского учения.
СПб., 1900. — 52 с.
[6] Кожевников В.А. Буддизм по сравнению с христианством.
Том II. – Петроград, С. 186.
[7] Св. Николай Сербский.
Индийские письма, 20.
[8] Св. Николай Сербский.
Индийские письма, 51.
[9] Св.
Николай Сербский. Феодул, 5-8 (Молчание)
[10] Suzuki.
Outlines of Mahayana Buddhism. London, 1907.
P. 31.
[11] Св.
Николай Сербский. Феодул, 13-20 (Вера и знание).
[12] Отличительно, что не только Будда, но и Махавира, другой великий реформатор того времени, родоначальник джайнизма, также склонился собственно в сторону отрицания существования Верховного Бога-Творца.
[13] Свт. Феофан Затворник.
Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться, 10.
[14] Таким Будда указывал невозможность довести отсутствие Бога, потому как говорить Его небытие может лишь тот, кто обладает полным знанием космоса и всех мировых процессов, также и потенциальных, что, понятно недоступно уму человеческому. (Кожевников В.А.
Буддизм по сравнению с христианством. Том II. – Петроград, С. 183; см. также Дигха Никая 1. Брахмаджала сутта).
[15] Аналогичные истории есть и в Чжуан-Цзы, и в Ле-Цзы.
[16] С христианским учением что-то похожее пытались предпринять гностики, учившие, что словно автором Ветхого Завета считается демиург, создатель видимого мира, который всех убеждает, что он считается единственным Богом, в то время как «в действительности» он словно один из отпавших «эонов», и т.п.
Подобное предпринимал и Мухаммед – в Коране есть истории, персонажем которых выведен Христос, в уста которого положены речи про то, что он, будто бы, никому не рассказывал о том, что считается Богом.
Разница между буддизмом и христианством
Буддизм и христианство относятся к всемирным религиям. Это означает, что они не лимитированны пределами одного этноса или одной страны (как, к примеру религия евреев – иудаизм, японский синтоизм или некоторые прочие религии), а популярны среди многих народов на нескольких континентах.
Чем отличается буддизм от христианства, и есть ли у данных религий общее? Вопрос интересный и подразумевает фундаментальный экскурс в историю.
Историческая справка
Буддизм среди трех мировых религий (к которым также относятся христианство и ислам) хронологически самый «старший». Он появился в шестом веке до нашей эры на территории Индии.
Чтобы сравнить: в странах Европы данное время, когда Рим был ничем не примечательным городом в числе множества прочих городов-государств Италии, а архаическая Греция стояла на пороге периода собственной истории, позднее названного традиционным – поры самого высокого культурного расцвета. Основателем религии считается Сиддхартха Гаутама, сын раджи одного из маленьких индийских княжеств.
Позднее он стал называться Будда (другими словами пробужденный или просветленный) Шакьямуни (из рода Шакья).
Отличие буддизма от христианства в том, что последнее возникло существенно позднее – в первом веке нашей эры. Названо так по имени Иисуса Христа, проповедовавшего новую веру на территории, где в настоящий момент расположено государство Израиль.
Но говорить о нем как об основатель религии нетактично. Так как он являлся, с точки зрения христиан, сыном Бога (в различных веточках христианства данный термин толкуется по-разному), да и учение Христа мы знаем только в пересказе его учеников – апостолов.
Рассказы апостолов о жизни и деяниях Христа легли в основу Евангелия (Благой вести), являющегося одной из книг Библии.
Сравнение
Разглядывая вопрос детально, можно констатировать, что отличия между буддистским и христианским вероучениями велики. Скорее, более верным будет заявление, что между ними нет фактически ничего общего.
Христианство, являясь одной из называемых по другому авраамических религий, появилось на основе древней иудейской религии – иудаизма, и в начальный период собственной истории рассматривалось многими как одна из иудейских сект. Авраамическими считаются религии, в их основе лежит старинная духовная традиция, восходящая к жившему перед началом второго тысячелетия до нашей эры патриарху семитских племен Аврааму.
К этим религиям относятся две мировых – христианство и ислам, а еще национальная иудейская религия иудаизм и ряд более очень маленьких учений, возникших на их основе.
«Базой» же для буддизма послужил индуизм – древняя арийская религия. «Отпочковавшись» от индуистского древа, буддизм получил развитие во многих государствах.
Причем интересно, что в государстве, где он появился, – в Индии, – буддизм распространен очень несущественно. Привлекательности новой религии, кроме вероучения, добавляло отрицание свойственной индуизму кастовой системы, являющейся тормозом социального развития общества.
О буддизме. На чем основана религия буддистов? А. И. Осипов
Индуизм и иудаизм, ставшие базой для появления исходя из этого буддизма и христианства, оспаривают право именоваться самой древней из тех которые действуют в наше время религий. Хотя у индуизма позиции все же тверже, ведь религийные практики, которые легли в его основу, зафиксированы аж в монументах эпохи позднего неолита (шестое тысячелетие до нашей эры), тогда как иудаизм «моложе» приблизительно на три тысячу лет.
Однако это положение не бесспорно, так как преемственность неолитических практик для индуизма – предмет научных споров.
В теологии христианства и буддизма нет полностью ничего, что бы их объединяло.
Большинство экспериментаторов считает, что буддизм – даже не религия, а философско-этическая традиция. И для данного утверждения есть все основания.
В буддизме, в отличии от христианства, нет концепции бога.
Будда – только лишь «просветленный», другими словами человек, постигший Истину путем медитации и освобождения от земных привязанностей. Стать Буддой – просветленным может каждый человек.
Основа христианства – поклонение Творцу и следование его заповедям.
Иисус считается сыном Бога, и в том, какая его природа – священная или человеческая, – христиане единогласно так и не сформировались. Многие думают, что священная, впрочем часть (монофизиты) говорит, что человеческая.
В христианстве есть идея Троицы – триединства Бога в лице Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа.
Буддисты не говорят о существовании Бога.
Они говорят о наличии некоего единого закона мироздания, постигнув который путем очищения и самосовершенствования, человек становится Буддой и избавляется от череды перевоплощений (сансары). Буддисты, в отличии от христиан, как правило отвергают любое убийство (даже для пропитания и защиты).
Правда, убийство растений (тоже ведь живые создания) для пропитания ими не запрещается. Во второй половине прошлого столетия буддизм, прежде популярный преимущественно в Восточной Азии (КНР, Индокитай, Япония, Непал, частично Индия и некоторые прочие государства), распространение получил на западе.
Важную роль в этом, например, сыграло творчество британской рок-группы «Битлз» и движение хиппи.
Таблица
Итак, подытожим, в чем разница между буддизмом и христианством. В нижеприведенной таблице для вас представлены лишь наиболее общие положения.
Тем, кого тема заинтересовала серьезно, можно посоветовать обратиться к специализированной литературе, хорошо об этом написано немало книг.
Святой Николай Японский о буддизме
Святитель Николай предложил целый набросок буддизма в собственной работе «Япония с точки зрения христианской миссии», размещённой в 1869 году. Это было самое первое описание японского буддизма, которое стало доступно русскоязычному читателю.
Из данного очерка видно, что автор изучил буддизм довольно со всей серьезностью, но, как все понимают, ограничиваясь японским материалом.
Если архиепископ Нил, знакомясь с буддизмом на бурятском материале, видел в нем только одну из разновидностей язычества, то святитель Николай даёт этому учению намного более хорошую оценку.
Он определяет буддизм как «лучшую из языческих религий, геркулесовы столбы человеческих усилий составить себе религию, руководствуясь теми темными останками богооткровенных истин, которые сбереглись у народов после рассеяния вавилонского» [2] .
Буддизм нарек японским богам собственные имена, принял их под этими именами в собственные храмы и зажил шикарно в стране восходящего солнца
Обдуманно изучив его, святитель Николай, но все таки, не испытывал заинтересованности к буддизму как таковому и рассматривал его только с практической миссионерской точки зрения. Такой взгляд позволил ему заметить то, на что прочие искатели буддизма и полемисты не обращали внимания.
В особенности, на миссионерские методы буддизма. Святитель упоминает о «эластичности буддизма и способности его приноровляться к обычаям страны, куда он считается» [3] . В качестве иллюстрации автор указывает, что, по буддистским верованиям, будды и бодхисатвы клялись «появляться в различных невежественных государствах для вовлечения их к спасению» [4] . Это позволяло буддистам объявить Аматерасу и прочих японских богов воплощениями будд и бодхисатв, предпринятыми для того, чтобы «подготовить его к восприятию истинного учения буддизма… Аналогичным образом буддизм нарек японским богам собственные имена, принял их под этими именами в собственные храмы и зажил шикарно в стране восходящего солнца» [5] .
Описывая вероучение буддизма, святитель Николай возникновение каждого его отличительного элемента выводит из природных причин – исторических, культурных и психологических обстоятельств.
К примеру, объясняя успехи распространения буддизма на начальном этапе, святитель пишет: «Буддизм, возникший на почве Индии как сопротивление браминской кастности и угнетению низких классов высшими, был в данном отношении проповедью духовного равенства и любви в языческом мире; с другой стороны, как проповедь человека, из наследника престола сделавшегося нищим, он явился проповедью суетности всего земного, нестяжательности и нищенства» [6] .
Эта лестница, идущая от человека вверх, ведет к состоянию будды; но чего же не продолжать ее и вниз? И вот… весь животный мир отождествляется с буддой…
Указывая на отсутствие в буддизме учения о Боге Творце, святитель объясняет это тем, что в индийской обстановке того времени не было предпосылок для познания этой истины и, «явившись на почве браминского пантеизма, буддизм оказался бессильным отсторониться от него».
Говоря о том, почему самого Будду нельзя сравнивать с Богом, он пишет: «Правда, Будда считается с чертами, свойственными Богу, но одновременно с тем например, как он, будд безграничное много, и любой из них дошел до этого блаженного состояния собственными заслугами; любому человеку, со своей стороны, предстоит рядом большинства градаций выродиться в будду. Эта лестница, идущая от человека вверх, ведет к состоянию будды; но чего же не продолжать ее и вниз?
И вот… весь животный мир отождествляется с буддой; мало того, лестница раскинулась еще ниже: изобретаются различных степеней ады, населяются живыми существами и тоже ставят в связь с буддой… Аналогичным образом небесный, земной и преисподний миры являются большой лабораторией, в которой многочисленные роды существ кишат, рождаются, перерождаются и, в конце концов, все выполняются буддами» [7] .
Возникновение учения о переселении душ святитель Николай объяснял «непониманием природы и ее отношений к человеку и бессознательного сострадания к низшим существам» [8] . А из стремления восточного человека к покою и бездеятельности святитель выводит практику медитаций, направленные на изменение сознания: «Мысли тоже могут иногда или причинять огорчение, или волновать: благодаря этому еще идеально, если они как бы останавливаются и замирают в собственном течении, если, проще говоря, человек погружается в бесчувствие, в бессознательность; тогда он погружается в ничто, однако в этом-то погружении и есть целостное существование человека. Такое бессознательное спокойное состояние именуется разглядыванием; ему приписываются хорошие качества непосредственного ведения всего и сила управлять всем, так как в этом состоянии человек, отрешась от себя, сливается в одно со всем и может обладать тем, с чем слит.
Состояние это поставляется целью всех и всего; будды потому и будды, что достигли возможности во всякое время окунуться в состояние это, и оно является их высоким блаженством» [9] .
Сообщается также, что «буддизм сочинил для собственных последователей правила нравственности, поражающие иногда собственной чистотой и строгостью, иногда собственной чудовищностью; сочинил также чудовищные и весьма невероятные легенды и чудеса» [10] .
Святитель описывает самые основные школы японского буддизма. Первой среди них он указывает школу дзенсю, или дзен, которая, «как секта, перешедшая из Китая, любит хвалиться собственным правоверием, собственной неиспорченностью».
Он определяет учение дзен как «проповедь самоумерщвления ради достижения способности созерцания» и выделяет, что «тут человек на себя берет собственными силами, только по примеру Будды, а не при содействии его, достичь высшего блаженства» и должен упражняться в медитациях и исполнять «суровые предписания относительно пищи и внешнего поведения» [11] .
Святитель Николай правильно заметил отличительную для дзэн тенденция на йогическую практику, однако не отразил такой специфической особенности учения, как передача состояния «пробуждения» конкретно от учителя к ученику «без указаний в устной или письменной форме» [12] .
Осуждая дзенсю, святитель Николай замечает, что предложенная ею методика полностью невыполнима и неприменима для простых людей. Ему известно, что лишь в определенных буддистских монастырях в течение нескольких суток в году практика дзен выполняется в полном виде, притом часто монахи просто сыпят в процессе медитаций.
Будь человек страшным злодеем, но скажи лишь раз: “поклоняюсь будде Амиде” – и он спасен
Вторая школа японского буддизма, которую упоминает святитель Николай, – монтосю. Он определяет ее как абсолютно противоположную дзенсю.
Она «отбросила весь буддийский аскетизм и ухватилась лишь за идею любви будды к миру. Тут о самоумерщвлении и помину нет: сами бонзы женятся и кушают мясо… все подвиги человечества представляются ничтожными… Будь человек страшным злодеем, но скажи лишь раз: “поклоняюсь будде Амиде” – и он спасен.
Буддизм и Христианство. Андрей Кураев
Учение о любвеобилии будды, готовности выручать человека по первому призыву, о недостаточности своих сил человека для спасения инстинктивно изумляет; слушая в храме иную проповедь, можно забыться и подумать, что слышишь христианского проповедника. Уж не от христиан ли взято это учение?
Однако при исследовании оказывается, что оно составляет лишь развитие идеи об искупительной миссии будды. Однако при этом возвышеном учении о любви будды к миру сам будда нисколько не меняется: он остается тем же мифически безобразным и восхитительным лицом».
Отношение православия к буддизму.
Осуждая эту школу, святитель Николай пишет, что она «доставила Японии намного более зла, чем все остальные секты» [13] . «Никто не подумал, сколь страшна может быть в устах бонз фраза: “Сколько ни греши, скажи только: наму Амида буцу, – и тебе все прощено”. В шестанадцатом веке бонзы монтосю двигали целым армиями… и делали страшные битвы, страшные грабительства и опустошения» [14] .
Третья школа японского буддизма – хоккэсю [15] , которую святитель Николай определяет как «дань хвалы и удивления японцев одному молитвеннику», под которым имеется в виду «Лотосовая сутра».
Он пишет, что ключевой ее идеей считается то, что «все люди сделаются буддами, и это учение до того важно, что стоит только назвать имя молитвенника, в котором оно изложено, и человек спасен».
Указанные мотивы на самом деле свойственны для «Лотосовой сутры», к примеру в XVIII главе написано, что если кто-то направится в монастырь, желая услышать ее, «и будет хотя бы миг слушать, то потом он возродится среди богов» [16] . Что же касается представления о «всеспасительности», то в конце VI главы сутры говорится, что «каждый станет буддой», но, если судить по контексту, речь идет все же о тех, кто следует учению, изложенному в «Лотосовой сутре».
Тем не менее, в тексте неоднократно говорится об уловках «лжи во спасение», которыми пользуется Будда для вовлечения к собственному учению (и, исходя из этого, для спасения) людей, которые сами по себе не были бы заинтересованы в нем.
Трое будд для доказательства истины высунули языки, которые оказались до того длинными, что пронзили десять тысяч мировых сфер…
Осуждая учение хоккэсю, святитель пишет, что «молитвенник наполнен описанием нелепых чудес вроде следующего: к будде, когда он преподавал это учение, прилетели с неба два прочие будды… сидят они рядком, и живой будда проповедует.
Когда он высказался, ученики, естественно, были ошеломлены… Трое будд для доказательства истины высунули языки, которые оказались до того длинными, что пронзили десять тысяч мировых сфер; в этом положении они просидели перед учениками десять тысяч лет; потом втянули языки обратно и крякнули все разом, от чего потряслись все миры… Могли ли потом сомневаться слушатели и можно ли не обожать книгу, учение которой засвидетельствовано такими чудесами?» [17] .
Указанный эпизод находится в XXI главе «Лотосовой сутры» [18] и пересказан святителем Николаем практически буквально. После него также Кожевников приводил этот рассказ вот например нелепых сказаний о чудесах в буддистских текстах.
В ином месте святой Николай пишет, что «в буддизме удивляют иногда толстые молитвенники, наполненные не чем другим, как похвалами заглавию данных же самых молитвенников» [19] . На самом деле, большинство гат «Лотосовой сутры» содержат восхваления в ее адрес.
Само возникновение самых разных сект в японском буддизме святитель объяснял тем, что японцам буддизм пришелся не совсем по духу, и они старались создать такие его версии, которые бы более подошли им.
Описывая отношения различных школ японского буддизма, святитель Николай пишет, что «любая из сект опирается на незыблемом для буддиста основании: каждая имеет собственные символичные книги в каноне священной буддийской литературы. Эта литература так обширна и многообразна, что в ней есть книги абсолютно противоположные одна другой.
Это идеально находит происхождение буддийской литературы от многих авторов, часто враждебных друг дружке; однако каждый автор, стремясь дать вес собственному произведению, озаботился приписать его будде… Аналогичным образом, на основании одного и того же учения будды можно воздвигать самые противоречащие секты, и никто не смеет укорить за это, так как каждая секта укажет на непререкаемый аргумент в священной книге» [20] .
Кроме апеллирования к текстам, основоположники и последователи разных школ, как сообщает святитель, активно ссылались на видения и чудеса, по поводу которых он замечает: «Нет возможности перечислить всех выдуманных чудес, снов, песен, богов. Все секты наперерыв одна перед другой пытаются щеголять чудесами, одни иных нелепее, одни иных фантастичнее.
Дерзость дошла до того, что указывают чудеса там, где любой своими глазами может видеть, что чуда нет… Бонзы до того привыкли к выдумкам и обманам, что расточают их даже там, где нет в них никакой нужды: я читал одно жизнеописание будды, где автор преблагочестиво уверяет, что за матерью будды в приданое даны были, кстати, семь полных возов “голландских редкостей”, а когда она забеременела буддой, то иная супруга царя из зависти, чтобы убить в ней младенца, обратилась к одному из христиан, которые, как все знают, все колдуны, чтобы с помощью его волхвований подпортить собственную соперницу» [21] .
Японцы собственным «нерасположением к рабству и неимением его в государстве обязаны учению буддизма о равенстве и братстве всех людей».
На этом заканчивается короткий набросок японского буддизма в статье «Япония с точки зрения христианской миссии».
В другой статье «Япония и Российская Федерация» святитель пишет, что «буддизм – самая глубокая из языческих религий», и японцы собственным «нерасположением к рабству и неимением его в государстве обязаны учению буддизма о равенстве и братстве всех людей» [22] .
Восполняют представление об отношении святителя Николая к буддизму выдержки из его дневников. Тут также на характер наблюдений отпечаток накладывает то, что они выполнены миссионером-практиком.
Так, к примеру, широко освещается тема противления христианству со стороны буддистских священников Японии. Их святитель прямо называет «врагами Православия», которые «не упускают везде и в любых ситуациях пользоваться обстоятельствами, чтобы беспокоить православных и ослаблять Православие, что им, впрочем, пока нигде не получается» [23] .
«Бонзы в проповедях ругают христианство на чем свет стоит, выражая, но, и в этом не больше как собственную растерянность и в конфузе незнание, что сделать» (II, 205).
Катехизатор «Павел Окамура рассказывает, что к нему часто приходят переодетые бонзы расспрашивать о христианстве, но потом пользуются полученными сведениями лишь для того, чтобы извращать их и делать пищей злословия. Около [катехизатора] Мацуда бонзы завели постоянные собрания и всегда невыносимо хулят христианство и запрещают слушать его, что, тем не менее, по словам Мацуда, приводит к абсолютно противоположным результатам, – возбужденное любопытство, напротив, побуждает приходить спрашивать о христианстве» (II, 223).
…хулят христианство и запрещают слушать его, что, тем не менее, приводит к абсолютно противоположным результатам
Необходимо отметить, что святитель никогда не смущался такими проявлениями агрессии со стороны буддизма, считая, что это считается показателем его внутренней слабости перед лицом христианства. Он пишет: «…в Эбисима особенно возбудилась сильная нелюбовь против христианства, даже общество составилось защитников буддизма против христианства; однако это только признак, что Христово учение начинает глубже занимать этническое внимание; в противовес немало язычников, которые, еще не зная христианства, становятся защитниками его против злобных нападений» (III, 383). «В Накацу… бонзы очень встревожились успехами христианства – образовали союз против христианства, говорят проповеди, злословят.
В добрый час! Орудуют в пользу христианства, популяризируют его; уберечься же против него у буддизма нет средств» (IV, 31).
И на самом деле, уже вскоре из Накацу пришли сведения о новообращенных в Православие, «из которых один был доселе заклятым буддистом, а теперь аналогичный усердный христианин» (IV, 65).
С собственной стороны святитель Николай предписывал собственным катехизаторам, «чтобы в проповедях не задевали буддизм и другие местные веры» (II, 393).
В следующий раз он отчитывает катехизатора: «Мацунага плохо делал, что заговорил про буддизм и поносил его; не следует то делать во время проповеди; наше дело – объяснять Христово учение; когда оно станет понятнее, тогда само собою будет отвергнут буддизм; бесславить же его заблаговременно – значит загораживать вход в сердце многих слушателей христианству, гневить их и вызывать на противление» (II, 600).
Он описывает, что в «буддийской газете “Ямато-симбун” каждый день печатается две статьи самой наглой лжи и клеветы на миссию и православных христиан… Мы не отвечали ничего на эти пакости» (IV, 907).
А во время русско-японской войны «буддийские бонзы, прикрываясь воинским патриотизмом, воздвигли преследование Православную Церковь… возбуждающие речи в устрояемых для этого собраниях против меня и миссии произносят бывшие или переодетые бонзы» (V, 8).
Дело не исчерпывалось только словесным противодействием.
Святитель приводит варианты нападений буддистов на христиан с погромами и избиениями в Сиранкава (см.: III, 787), то же имело место во время русско-японской войны в Каяма за отказ христиан принимать участие в буддистских молитвах за победу Японии (см.: V, 62); в следующий раз местные буддисты отобрали у православных землю и предлагали вернуть только если христиане вернутся в буддизм (V, 192). Описывается, как заболевшему православному христианину в Сеноо ревнители буддизма одновременно с бонзами собрали денег для лечения и пообещали дать их, если он отречется от Христа и вернется в буддизм (см.: III, 483–484).
Упоминается и случай Петра Осиды, в прошлом буддистского священника, который потерпел «преследование от своих старых прихожан за измену буддизму, но твердо выдержал его» (IV, 221). А в Сукава двое отцов-буддистов били и мучили собственных сыновей, решивших принять Православие, но те проявили большое мужество.
По данному поводу святитель замечает: «…родители преследуемых скоро сами будут христианами. Это уже вещь испытанная.
Где Христос столкнулся с Буддой до звука, похожего на крик, – прислушайтесь, и вы услышите в еще один момент не крик, а крак разбиваемого вдребезги идола Будды» (IV, 50).
…родители преследуемых скоро сами будут христианами.
Это уже вещь испытанная
Много раз упоминает святитель невысокий нравственный вид буддистского духовенства в стране восходящего солнца. Так, один роскошный землевладелец говорил святителю Николаю, что «возненавидел бонз, которые берут деньги на религийные нужды, а половину их пропивают в непотребных домах» (IV, 506).
Указывается, тем не менее, и пример бонзы, который «народ увлекает своею подвижническою жизнью» (II, 351).
Святитель Николай пишет, что, в отличии от конфуцианства и синтоизма, у буддизма есть еще в стране восходящего солнца искренне верующие последователи, но замечает признаки упадка, особенно на фоне распространения материализма, и считает, что время буддизма в государстве прошло. «Падает он, по всей видимости, отслужил собственную службу – и пора в сторону» (II, 28). «У буддистов нет прочных оснований для веры, не в кого там собственно веровать; оттого буддисты в упадке» (III, 222).
В следующий раз, комментируя инициативу буддистов для создания клубов для поддерживания собственного учения, замечает: «Но буддизм все же остается трупом, и не оживить его никакими способами, когда для Японии занялась заря христианства» (III, 801).
В интервью японской газете святитель продолжает эту мысль, давая ответ на вопрос журналиста: «Ныне оживляется буддизм – как Вы на это смотрите?» – «Как на любую дутую речь.
Буддизм ушёл из жизни в стране восходящего солнца; японцы переросли эту религию без Личного Бога; зря толкуют, что он – еще жив и просыпается к энергетическому действованию; то – пустая хвастливость бонз, которые сами не верят тому, что говорят» (IV, 641). «Буддизм дошел в стране восходящего солнца до последних нелепостей, до диаметральных противоречий себе самому и очень легко опровергается на основании очень простых суждений здравого смысла» (IV, 705).
Необходимо выделить, что предвещаемые святителем плохие для буддизма процессы в японском обществе на самом деле усилились в XX и XXI веке, о чем говорят современные статьи в прессе.
Например, автор одной из статей приводит слова монахов про то, что «в настоящий момент буддизм в стране восходящего солнца переживает кризис» и для его выживания необходимы решительные меры. В качестве таких монах Таншо Тагай предлагает читать мантры под современную музыку, а монах Дзэнсин говорит о создании буддистского бара [24] . О том же кризисе буддизма говорит и иная статья, говоря про монаха Кейсуке Мацумото, настоятеля храма Комиодзи, в котором он открыл кафе для вовлечения людей.
Указывается, что хотя практически три четверти населения де-юре относит себя к буддистам, «большинство из 75 тысяч японских храмов оказались на грани банкротства» [25] .
Святитель Николай касался действий буддизма и в прочих государствах; к примеру, описывая восстание боксеров в Китае, он несколько иронично пишет, что буддисты «извлекли для собственной религии из китайских компликаций весь капитал, какой только может быть извлечен. Один только вопрос они оставили нерешенным, собственно: были ли боксеры буддисты?
Если да, то как буддизм избежит ответственности за их возмутительные жестокости?» (IV, 491). Он при этом высоко отзывается о стойкости китайских христиан, принявших мученическую смерть за Христа во время этого восстания.
…на Гавайских островах выстроены кумирни; бонзы там копируют христианских миссионеров
Известно святителю и о начинавшемся тогда буддийском прозелитизме среди западных народов: «…есть в Сан-Франциско и бонзы, проповедующие буддизм, и есть у них несколько обращенных в буддизм американцев; на Гавайских островах выстроены кумирни; бонзы там копируют христианских миссионеров – устраивают по воскресеньям собственные богослужения и проповедь, занимаются благотворительностью» (IV, 459). Тут видна та же миссионерская гибкость буддизма, которую святитель Николай отмечал в отношении распространения его в стране восходящего солнца.
Святитель Николай упоминает также «Отани Козуи, главу буддийской секты “Ниси хонгвандзи”. Он воспитывался в Англии… ныне лучший по нравственности и деятельности человек в буддизме; рассылает миссионеров проповедовать буддизм в христианских государствах, и в Америке уже много обращенных в буддизм» (V, 499).
Пишет, что в Иннае «бонзы… оглашают окрестность проповедью: “Как скоро явится иностранец сюда, обращай и его в буддизм, из-за того что что такое христианство пред буддизмом!» (IV, 120).
Примечательна история про то, как пытались обратить в буддизм айнов – аборигенов с Курильских островов, принявших Православие еще от святителя Иннокентия Аляскинского, когда острова были в составе России (переданы Японии в 1855 г.) (см.: IV, 79, 174, 283).
На остров Шикотан переселился с прозелитическими целями бонза из Хонгвандзи. С 1899 по 1902 год он усиленно проповедовал буддизм православным курильцам при поддержке здешних властей, которые считали это значимым для пресечения предпологаемого влияния России на курильцев.
Проповедник пытался максимально приспособить проповедь для слушателей, пользуясь тем же методом, который в свое время помог буддизму попасть и закрепиться в стране восходящего солнца. «Рассказывал Яков, как бонза, и доселе живущий на Сикотане, пытается смущать их, сикотанских христиан, маня в буддизм: “У вас и у нас Бог одинаковый, зато вы теперь японцы, потому всем достойно иметь и веру японскую, которая практически то же самое, что ваша сегодняшняя вера”, – твердит он им. На счастье, сикотанцы не невежды в собственной вере и душевно преданы ей.
Они только смеются над бонзой» (IV, 353).
За три года проповеди буддистскому миссионеру не получилось обратить ни одного человека, после этого «бонза, нашедши абсолютно бесплодным старание собственное совратить наших христиан (курильцев) там в буддизм, уехал в Сайкёо» (IV, 701).
Между тем жители стран Европы и американцы, принявшие буддизм, святителю Николаю были известны. Он упоминает умершего в стране восходящего солнца британца, обратившегося в дзен-буддизм, как «несчастного навеки ренегата» (V, 348), также упоминает и американца Фенолосса, принявшего буддизм (см.: V, 595).
Резко отзывается о полковнике Олькотте, «обратившемся в буддизм и даже сочинившем буддийский катехизис» (III, 560). Все это представляется святителю в высокой степени нелепым.
Отмечая близость философии Шопенгауэра к буддизму, святитель Николай подразумевает, что также и через нее «буддизм вошел краешком собственного тумана во многие пустые головы на западе» (II, 304).
В разрозненных заметках он свое внимание обращает, во-первых, на то, что сам буддизм при обращении к населению Запада в большинстве случаев мимикрирует под христианские реалии, а если смотреть иначе, сами новообращенные добавляют в буддизм инородные ему понятия и представления.
В этом смысле примечательный отзыв святителя Николая о книге одного из популярных В то время европейских проповедников буддизма: «Посланник Михаил Александрович Хитрово ездил с немецким катехизисом буддизма… Автор – немец, вставший в ряды любителей пантеистического буддизма, в то же время не может отсторониться от внесенной с молоком матери веры в Личного Бога, почему и говорит в катехизисе о мироправительной силе, исключающей случай в мире, на что наш Михаил Александрович, полувлюбленный в буддизм, отвечает замечанием на полях: “Дурак”» (III, 229).
Святитель Николай, если судить по всему, имеет в виду книгу Subhadra Bhikchu «Buddhistischer Katechismus zur Einfuhrung in die Lehre des Buddha Gotamo» (Leipzig, 1888), написанную в подражание «Буддистскому катехизису» Олькотта.
Под псевдонимом «цейлонского монаха Субхадры» скрывался берлинский математик Фридрих Циммерман (1852–1917) [26] .
Также святитель отрицательно отзывается об услышанной идее создать гибрид из христианства и буддизма, указывая «нелепица сего предприятия, несравнимость ни в каком случае истинности Божией веры с человеческим измышлением» (III, 363).
Так-то высший класс у нас в Российской Федерации невежественен… относительно веры
Святитель Николай одобрительно отозвался о словах посетителя, который «стал сравнивать христианство с буддийством, находя их противоположными друг дружке, как полюсы» (III, 804).
Святителю доводилось опровергать распространенные тогда среди западной и российской интеллигенции мнения про то, что христианство выстроено на заимствованиях из буддизма. Он описывает собственный разговор со второй половинкой адмирала Шмидта.
На ее замечание о близости нравственного учения буддизма с христианским святитель Николай ответил: «“В нравственном учении буддизма, на самом деле, есть определённое сходство с нашей религией; да и в какой все таки языческой религии он отсутствует? Высоконравственное учение язычников черпается из совести, которая и у них не потеряна”. – “Но, говорят, учение Христа взято из буддизма”. – “Ну, это говорят люди, не знающие хорошо ни учения буддизма, ни учения Христа”. – “Нет, да отчего же бы Христу и не одалживать из буддизма, если Ему что понравилось?
Он (Христос) был человек умный”. – “Христос был Бог и изрекал Собственное учение как Священное повеление; Будда же, как и все в мире, и весь мир, пред Ним ничто”, – оборвал я, чтобы перестать это излияние нечистоты из очистительного канала генеральского разума… Так-то высший класс у нас в Российской Федерации невежественен… относительно веры» (II, 296).
При этом святитель относился насторожено и к высказываемым в ответной апологетике задумками о заимствовании жизнеописаний Будды из Евангелия.
Отзываясь об услышанной им лекции протестанта Спенсера, святитель Николай пишет, что в ней было «немало парадоксов, к примеру словно жизнеописание Будды срисовано с жизни Спасителя, что хорошо бы было довести» (IV, 167).
Буддизм в религиозном отношении – сущая пустота, потому что без Бога – какая же религия?
Из бесед с обратившимися у святителя Николая складывалось мнение про то, что буддизм не отвечает потребностям души, имеющую живое религиозное ощущение. Он приводит рассказ одной семьи: «Юуки был, и супруга его также, верующим буддистом.
Не нашедши в буддизме “личного” Бога, он потерял веру в него и очень радован был, обретши Бога Творца и Промыслителя в христианстве, которое узнал нечаянно, приобретши Библию. Стал он молиться христианскому Богу, и усердная мольба даже увенчалась чудом: супруга его была больна до того, что не имела возможности вставать, он горячо помолился о ее выздоровлении, и она разом стала здорова к изумлению всех» (IV, 208).
Собственно то, что христианство даёт человеку не просто «идею Бога», но живую связь с Ним, в глазах святителя Николая принципиально выделяет его от буддизма. Этим поясняются высказывания святителя про то, что «буддизм в религиозном отношении – сущая пустота, потому что без Бога – какая же религия?» (III, 443).
Несколько раз святитель Николай говорит о молитвах буддистов: «Мольба их бесплодна, так как обращается к несуществующему» (V, 571); «мольба их бесполезна и достойна сожаления, потому что дерево и камень или свободное пространство, в которое они возглашают собственные призвания к богам и буддам, которых нет, не видят и не слышат и не помогут» (II, 175).
К большому сожалению, набросок святителя Николая (Касаткина) о японском буддизме остался абсолютно незамеченным православными авторами, хотя он мог бы значительно дополнить их представления о многообразии течений этой религии.
Первый раз обратили внимание на восприятие буддизма святителем Николаем только в начале XXI века: А. Ларионов в маленькой статье привел обзор высказываний святителя, практически только на основании «Дневников» [27] . Он отмечает, что «высказывания относительно буддизма редки и носят чисто фактический характер. Ключевой вывод: буддизм очень долго исполнял роль няньки, готовившей японцев к принятию Истины… Это было тем “зерцалом в гадании”, которое, воспитав в японцах обоюдную любовь, сознание суетности жизни, теперь должно быть отвергнуто, потому как пришла полнота благодати» [28] .
Буддизм против христианства — разница и сравнение — 2020 — Блог
Буддизм и Христианство. Сравнение религий. Дух Времени
Table of Contents:
Буддизм сосредоточен на жизни и учении Гаутамы Будды, в то время как христианство сосредоточено на жизни и учении Иисуса Христа. Буддизм — это нетеистическая религия, другими словами он не верит в то, что верховный создатель — это Бог.
Христианство считается монотеистической религией и считает, что Христос — Сын Божий.
Буддизм считается порождением индуизма и считается религией Дхармы.
Христианство считается ответвлением иудаизма и считается авраамической религией.
Сравнительная таблица
Содержание: Буддизм против христианства
- 1 Похожие видео
- 1.1 Сравнительный анализ
- 1.2 Сходство в учении
- 1.3 Философские различия
Похожие видео
Сравнительный анализ
Это интересное видео сравнивает верования христианства и буддизма и проводит параллели между 2-мя религиями.
Сходства в учении
Христианский ученый Маркус Борг обнаружил несколько сходств между учениями Будды и Иисуса.
Философские различия
В данной публикации New York Times Джей Л. Гарфилд, профессор гуманитарных наук в храме имени Кван Им Тонг Худ Чо в Йельском колледже в Сингапуре и автор книги « Втягивание буддизма: почему буддизм имеет большое значение для сегодняшней философии», описывает, как буддист философия касается прочих вопросов, чем философия авраамических религий, например как христианство, иудаизм и ислам:
Во-первых, потому как буддизм считается атеистической религией, он не поднимает вопросов о существовании Бога, который так доминирует в философии авраамических религий, уже не говоря о вопросах об атрибутах божества.
Буддисты волнуются о пробуждении (состояние будды). Как тяжело это достигнуть?
На что это похоже?
Знает ли Будда о собственном окружении или они исчезают как иллюзорные?
Буддисты также волнуются о связи между обыкновенной действительностью или общепринятой истиной и конечной действительностью.
Они одинаковые или различные? Мир как правило иллюзорен или он реален?
Они волнуются о герменевтических вопросах, касающихся цели откровенно неоднозначных канонических писаний, и про то, как их разрешить. Они задают вопросы о природе человека и его связи с более фундаментальными психофизическими процессами.
Вроде того.
Философия религии смотрится иначе, если принять ее за фундаментальные вопросы.
В данном видео буддист противопоставляет христианскую и буддийскую философию, говоря две истории о смерти.